Россия на пути к установлению сверхвласти на Черном море
- By defencematters
НАТО ничего не может сделать, чтобы достигнутого Россией не стало, а может лишь приспособиться к этому и постараться сократить разрыв, существующий в Черноморском регионе.
Октавиан Манеа
Как экономический спад в России повлияет на модернизацию российской армии, и почему Германия не готова стать силой интервенции? На мероприятии проекта "Olympia Summer Academy" портал "Defence Matters" побеседовал об этом с директором базирующегося в Софии Института европейской политики Димитаром Бачевым.
- Повлияет ли "Brexit" на европейский порядок? Многие эксперты указывают, что этот процесс повлияет и на НАТО, и на Евросоюз, так как в результате размеры Великобритании могут уменьшиться. С другой стороны, у нас есть и оптимисты, усматривающие в этом пользу для НАТО.
- Я стараюсь быть реалистичным. Не думаю, что версия оптимистов материализуется. Сила НАТО в конце концов зависит не только от того, выполнит ли Великобритания и другие союзники свои обязательства выделить на оборону 2% ВВП, но и от отношений с США, от того, насколько Вашингтон будет заинтересован инвестировать в европейские дела. Ответ следует искать в Вашингтоне, как это было всегда. Мы находимся далеко от точки, в которой у европейских союзников действительно были бы автономные способности принятия решений и готовность делать что-то на пользу дела. Ясно также, что CSDP (Общая политика ЕС в сфере безопасности и обороны) никуда не ведет, ведь она остается в силе уже несколько лет. В ней не хватает военного компонента, и не похоже, что он вскоре появится.
- ЕС определенно хотел бы большей стратегической автономии. И "Brexit" в этом может помочь. Ведутся разговоры о европейской армии. Это всего лишь риторика, политическая поза или начало нового цикла интеграции, который охватит также военную сферу?
- По моему мнению, ядро глобальной стратегии верховного представителя ЕС Федерики Могерини – упор на гибкость. Речь идет о выживании и укреплении уже существующих позиций. В своем роде это естественно, ибо ЕС переживает трудные времена. Я не думаю, что ожидаются какие-то большие изменения, но амбиции есть.
- Бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер говорила, что начиная с 1870 года большой проблемой Европы была Германия – то, как с нею совладать. Способствует ли нынешний контекст, когда в Европе доминирует Берлин, особенно после "Brexit", возрождению проблемы власти Германии в Европе?
- Да, но это связано также с проблемой "Brexit". Помимо Великобритании, Франция – единственная противостоящая Германии сила, но Франция оказалась в условном спаде, особенно если говорить об экономике, в сравнении с Германией. Делать вывод о том, что Германия развернется на 180 градусов и станет дружить с Россией, преждевременно. Германия порой не готова обещать больше, чем может выполнить. Это хорошо видно по еврокризису - она на самом деле заботится о своих очень узких интересах. В данном случае Германия не субсидирует и не тратит ресурсы, чтобы создать политический союз под своим руководством, чего можно было бы ждать от гегемона, - краткосрочных жертв ради долгосрочных стратегических выгод. Если говорить об обороне, то Германия по историческим причинам не готова стать военной силой интервенции. В больших стратегических вопросах, касающихся ЕС, Германия не участвует и в обозримом будущем, скорее всего, участвовать не будет.
- Достаточно ли, на ваш взгляд, принятых на Варшавском саммите НАТО решений для отражения угроз? Мне кажется, что на восточном фланге возник новый раскол между северной/балтийской частью и южной/черноморской частью.
- Большинство шагов, предпринятых на Варшавском саммите, касается Балтийских государств и северного фланга, но это не означает, что черноморский фланг проигнорирован, ведь в конце концов в Румынии находится многонациональная бригада, и политика гарантий НАТО восточному флангу является всеобъемлющей. То, чего не хватает, так это компонент флота, но не стоит спешить с выводом о том, что НАТО делает в Балтийском море намного больше, чем в регионе Черного моря. Во всяком случае, наблюдается тенденция к усилению присутствия НАТО в регионе, что в конце концов неизбежно с учетом новой динамики равновесия сил в регионе после Крыма. То, что сейчас поставлено на карту, это формат организации. Если бы мне пришлось заключать пари, я бы поставил на тенденцию к увеличению евроатлантического присутствия в Черном море. В мышлении Турции по вопросам безопасности произошел ряд важных перемен, даже после улучшения отношений с Россией. Турция долго верила в то, что может заключить с Россией двухстороннее соглашение и поделить власть, сделав Черное море двухполярным, но это больше не действует. Есть много возможностей, помимо постоянного присутствия, и мы можем найти какие-то временные решения.
- Вы написали книгу о внешней политике России после холодной войны. Каковы Ваши выводы? Действительно ли Россия - ревизионист, выступающий против статус-кво? Как нам следует воспринимать Россию под руководством Путина?
- В моей книге рассматривается присутствие России в юго-восточной Европе, в том числе на посткоммунистических Балканах, в Турции, Греции и на Кипре. Политика Москвы в самих своих основах является оппортунистической. Вместо того чтобы бросить Западу прямой вызов, она использует прорехи и слабые точки в регионе. Однако местные правительства и элиты также использовали отношения с Россией для продвижения своих интересов на международной арене и во внутренней политике.
- Можем ли мы ждать со стороны России большей активности на Черном море, пока НАТО будет не в состоянии усилить свое присутствие в регионе?
- Россия решила увеличить свое присутствие на Черном море разными средствами: используя новые корабли, размещая новые системы вооружения в Крыму. России не хватает амфибий. В этом контексте следует рассматривать также вопрос о десантных кораблях класса "Мистраль". Если Россия выйдет на следующий уровень, она займет намного лучшие позиции, чтобы оказывать давление на такие страны, как Грузия. НАТО не может ничего сделать, чтобы достигнутого Россией не стало, а может только приспособиться к возможностям России и постараться сократить разрыв. В какой-то момент Россия столкнется с бюджетными и экономическими ограничениями. Расходы большие, ведь речь идет не только о Черном море, но и об украинской границе, и о том, чтобы догнать НАТО на севере, где ей необходимо сохранять критическое число военнослужащих. Не будем забывать и о Ближнем Востоке. В какой-то момент модернизация российской армии встанет перед тем фактом, что Россия находится в рецессии, и реальностью, когда ресурсы становятся все меньше. Рост сил НАТО увеличит давление на Россию, в то время как ее военные операции в Сирии могут стать излишним бременем.
- В таком случае, влияет ли увеличение военного присутствия России в Крыму на динамику безопасности в черноморской региональной экосистеме? Как следовало бы реагировать приморским странам и НАТО?
- Прежняя двухполярность сил между Россией и Турцией прекращена. Москва находится на пути к установлению сверхвласти на Черном море и наращивает свои способности демонстрировать свои силы на востоке Средиземного моря. Чтобы компенсировать недостаток равновесия, другим приморским странам приходится больше полагаться на НАТО. Это хорошо понимают и в Анкаре, и в Софии.
- Как вы интерпретируете нынешние события в Турции? Что происходит с Турцией после мятежа? Если посмотреть на стиль и цели, кажется, что режим президента Реджепа Тайипа Эрдогана ближе к России, чем к Западу и НАТО. Как новое сближение России и Турции меняет/влияет на черноморский регион или политику НАТО в регионе?
- Эрдоган использовал эти события для укрепления своей власти. Сближение с Россией не является безусловным. Турция не развернется на 180 градусов в своих обязательствах перед НАТО, к примеру, на Черном море или в контексте противоракетной обороны. Однако в центре ее внимания все еще находится Сирия, где ее интересы противоречат интересам России.
- Являются ли Балканы следующей целью России, если речь идет о гибридном вторжении с использованием влияния так называемой мягкой силы?
- Я вижу много операций мягкой силы, ее развертывания в широком диапазоне. Но я не усматриваю столь значительного экономического присутствия, как люди могли бы подумать. Это никогда не было большим экономическим проектом. Было много раздутых ожиданий того, на что Россия способна, но мало что из этого исполнилось. Если посмотреть точные данные, видно, что ЕС – доминирующий экономический инвестиционный партнер, особенно на Западных Балканах и во всем регионе. С этой точки зрения Россия с ЕС и рядом не стоят. У России есть некоторые преимущества и мягкая сила, поскольку большие группы общества открыты для посланий из Кремля и хранят известную обиду на Запад еще с 90-х годов. Россия в своем роде популярна и использует это положительное отношение, которое существует к ней в Сербии или боснийской автономии в Сербской Республике. Она также попытается использовать ощущаемую в обществе обиду на США и НАТО и пустить ее в ход для продвижения своей внешней политики.
- Некоторые наблюдатели говорят о том факте, что Балканы находятся в очень нестабильном положении и в регионе существует опасность нового этнического насилия, в то время как ЕС приходится справляться со многими кризисами.
- По-моему, проблема на Балканах не в обострении напряженности, а, наоборот, в стагнации на разных уровнях, особенно в экономике. Есть критические сферы, где стагнация усиливается, например, независимые СМИ. Есть некоторые признаки прогресса, например, в Сербии и Черногории, где увеличивается независимость судов. Однако качество политической конкуренции ухудшается. В лучшем случае наблюдается стагнация, в худшем – шаг назад. Лучший пример – Македония, которая перешла в гибридный режим, характеризующий тенденцию региона – уменьшение демократизации.
- На Варшавском саммите Болгария вела себя вовсе не как конструктивный региональный игрок. Во всяком случае, с точки зрения Бухарестской перспективы, она подорвала идею о расширенном присутствии НАТО на Черном море. Это лишь эпизод или долгосрочная тенденция?
- Не в силах Болгарии уменьшить влияние НАТО. Она будет следовать политике, которая в ее интересах. А в интересах Болгарии – сильная оборона НАТО. Вопрос лишь в том, как все это упаковать, чтобы избежать конфликта с Россией и не вызвать гнева общества у себя дома. В целом суть политики изменилась несильно – изменился вид, в котором она формулируется и преподносится общественному мнению. Если бы мне предстояло заключить пари, я бы сказал, что Болгария поддержит постепенные усилия по созданию новых условий безопасности в Черном море при посредничестве НАТО.
- Не угрожает ли единству и солидарности НАТО стремление встать на более сильную сторону? Недавно мы констатировали такую тенденцию в Болгарии, а теперь – в Турции.
- Необязательно. И Турция, и Болгария страхуются от поражений, но, в конце концов, полагаются на способности НАТО отразить угрозы.
